Три мирных года [СИ] - Виктор Алексеевич Козырев

физрук, ой непрост. Явно что-то знает, но не говорит. Надо бы взять на заметку. Кто знает, может быть, он и есть шпион яркоглазых?

Долетели мы нормально, и мне даже чуть-чуть удалось вздремнуть, под самый конец нашего путешествия, когда мы ли порталом и подлетали к Полигону. Всё это время Ирина держала меня за руку, как будто боялась, что я куда-нибудь убегу. Да, блин, куда я денусь-то?

— Ой, — первым делом сказала Ришка, когда мы вышли с посадочных колец и попали под проливной дождь.

Рейманы оделись по-зимнему, как и все первокурсники, а вот на более опытных студентах были тёплые куртки. Я же одевался в свою армейскую куртку, которая идеально подходила для поздней осени, зимы и ранней весны.

— Привыкай, — хмыкнул я. — Это у нас начало февраля, а здесь в это время весна. В этом году чуть задержалась, а так мы на каникулы должны были улетать под весеннюю капель.

С нашего курса по сезону были одеты только я и ещё несколько человек, которые служили на Полигоне во время войны. И Нина была в лёгкой штормовке с капюшоном. Меня это удивило, но значения этому я не придал. Девчонка она была умной, могла и посмотреть местный календарь, который ходил по информационной сети планеты, а для полных ретроградов вывешивали объявления на остановках. Посмотрел на вылезающих из корабля студентов, на льющий с неба дождь и у меня слегка закружилась голова. Господи, даже не верится, что война закончилась около года назад и не надо бояться налёта имперских звездолётов или их высадки на Земле и последующего геноцида! Я старался об этом не думать, как и о своём вкладе в победу, потому что мне тогда хотелось смеяться и плакать одновременно, а это вряд ли бы кто понял.

Когда мы добрались до общаги, у Ирины снова испортилось настроение, на этот раз из-за шубы, безвинно пострадавшей от изменения погоды. Но на мне она срываться не стала, а просто буркнула что-то невнятное и скрылась за дверью.

— Надо же помирились, — проворчала Нина, как мне показалось, недовольно.

— Само собой. Милые бранятся, только тешатся, как говорит, мудрый русский народ.

— Понятно, — протянула Нина и мне послышалось в её голосе разочарование. — Слушай, Валер, расскажешь мне как-нибудь про Кадмию? Я тут подумала, что если служить, то лучше там.

— Да чего рассказывать, Нинуль? Я там тупо стоял в охране, стенку подпирал. Про то, как устроено? Могу сказать, но пока ты институт закончишь, там десять раз всё поменяется. При мне только построили нормальный космопорт и заложили посёлок чуть в стороне от пирамид. За пять лет, что мы здесь проучимся, планету не узнать будет. Как вот на Полигоне, когда я сюда учиться приехал. Улетал — только один корпус Физтеха стоял, даже без общаги, а приехал, тут уже такое построили. И это только за два года! Нас, кстати, гоняли в основной корпус, ну тяжёлое таскать, круглое катить. Я тогда даже представить себе не мог, что через пару лет здесь учиться буду. Города тогда, кстати, тоже не было.

— Ты тогда на комсомольском собрании, очень интересно рассказал, про негров, — вставила Нина, в мои воспоминания, свою фразу.

— А это… — я мысленно вздохнул, вспомнив, что за подобное выступление получил втык от Темиргалиева. — Могу рассказать да. Что-то такое. У меня много чего случалось.

Только не на Кадмии и ей рассказывать я не имею право, ибо для однокурсников меня не было на Ирсеилоуре, а на Тангорихксе я был в другой точке.

— Тогда позже поговорим, — подмигнула мне Нина и скрылась за дверью.

Я пошёл наверх, ухмыляясь про себя. Надо же, как ко мне девчонки липнуть стали, после службы в армии. В школе они меня не замечали или я их. Что же, мелочь, а приятно.

Наверху меня ждал слегка взвинченный Коля Рейман, который хотел мне что-то объяснить, про отца, чтобы я не принимал близко к сердцу его пацифистские заходы.

— Понимаешь, после того как на Ярве, во время второй операции погибла наша мама, которая была там в составе учёный делегации, отец сам не свой…

— Коля, я всё отлично понимаю, не нервничай, — усмехнулся я. — Сам после одной операции, пожалел, что пошёл добровольцем, так сильно захотел из армии сбежать…

— После того как ты прошёл джунгли Кадмии, потеряв почти всю команду, и чуть не застрял навсегда в пирамиде, — сверкнул очками Николай Рейман.

— Не, это другой Кирьянов был…

— Сказки Ирине рассказывай, она у нас красивая, а я умный, — хмыкнул студент. — Ну и её подружке. Та тоже уши развешивает, весьма охотно. Не хочешь это афишировать, понимаю.

— Ты неправильно понял, — попытался объяснить я.

— Да не всё правильно, — он прошёлся по гостиной и приблизился ко мне. — Я в курсе, что никто не знает, где заканчивается Елизавета Семёновна Голобко и начинается военная разведка. Отец намекал и не раз. Только я понял, а сестра нет. И раз ты после разговора с профессором, начал как-то странно исчезать посреди города, а потом резко поменял планы на каникулы — вывод очевиден.

Я молчал, мысленно проклиная Темиргалиева, который мог мне не передавать послания через Лизу, а просто позвонить в общагу и попросить прийти в назначенное место и время.

— Не надо меня убивать, за то, что я слишком много знаю, я никому не скажу, — улыбнулся Коля.

— Это меня надо будет убить, — чуть не сплюнул я с досады. — Ладно, Коль, послушай давай, правда, ты о своих подозрениях будешь молчать, ага? Здесь такие дела творятся…

— Да я уже понял, — без улыбки ответил он. — Только Ирину не втягивай?

— Договорились. И вообще, мне кажется, что мы с ней скоро расстанемся.

— Не кажется, — хмыкнул Рейман.

После этого разговора я ненадолго погрузился в учёбу, забыв о просьбе Марселя. Ещё бы! По моему самолюбию был нанесён такой урон, что просто руки опустились. Я тогда ещё не знал, что в том, чтобы быть вычисленным блестящим аналитиком Николаем Евгеньевичем Рейманом, человеком ныне одновременно и очень известным и совсем неизвестным широким массам, нет ничего позорного, поэтому и переживал.

Дни шли своим чередом: лекции, семинары, посиделки с друзьями как в общаге, так и в городе. Мы с огромным интересом исследовали новые кварталы, которые строители, с помощью инопланетных материалов и технологий возводили бешеными темпами, но всё равно жилья пока не хватало прибывающим с Земли поселенцам.

Полигон после войны планировался как центр советского дальнего космоса, с производством, ресурсами и внутренней торговлей. Иногда удавалось найти — совершенно случайно или новую кафешку или